Жизненное и не очень

Жизненное бла-бла-бла о научнике, вдохновении и стенках

Вот уже неделю я в отвратительном состоянии. Как увижу стену - сразу гублю на корню сильнейшее желание побиться о нее головой. А когда дома - так и не гублю. Такими темпами я скоро набью себе большую шишку, и мне все равно будет мало.
Это была ужасная неделя, серьезно. И та, что сейчас - еще хуже. В общем, в прошлый понедельник я нечаянно показалась в Универе, что делаю я крайне редко, я кошмарный студент. И меня выловил научник. Выпрыгнул прямо из-за угла, я его чуть с ног не сшибла, бедного. И только я хотела, принеся свои самые искренние извинения, смыться подальше от этого проклятого места, как он меня за локоть схватил и повел на кафедру, как на гильотину, честное слово. По пути разглагольствуя о том, что какая же это радость ему меня увидеть. Тьфу ты. И довел-таки до кафедры, а там - возьми и подпиши меня на конференцию! Мол, говорит, Елизавета, по вашей же теме, вам и осталось только перевести главу из своей прошлой курсовой на английский да и прочитать то, что вышло. Нет, ну каков хмырь, а? Глава-то, чай, не на пять страниц - а на двадцать! Ну что поделать, я прошлую курсовую хорошо писала, обстоятельно. Действительно, какая мелочь, перевод-то. Двадцать-то страниц. Да еще и на английский. Ненавижу. А он продолжает, мол, вы все-таки с нами последний год, вам вот диплом скоро защищать совсем, в общем, сами понимаете... А я ж не дура, понимаю. Этот мой научник на пару с завкафом повернуты на такой херне. Откажешься - такой минус в карму отрядят, мало не покажется.
Ну вот и пришлось мне головой покивать, как китайскому болванчику, да и смыться оттуда. И в итоге, всю прошлую неделю я сидела, практически не поднимая головы, переводила этот долбанный текст Допереводилась до такого состояния, что эти проклятые террористы мне приснились. Целый парад. И каждый, сволота такая, нес в руках по толстому русско-английскому словарю. Проснулась я, как понимаете, в холодном поту. Ужас.
И конференция на этой неделе, с поляками, с финами, все под эгидой моего научника - короче, я помру. Вот.

Но это я все к тому, что у меня тут наконец-то рядом ошивается вдохновение, а мне некогда писать! Вот совсем некогда. А жутко хочется, руки чешутся, целые фразы в голове вертятся, не говоря уже об идеях, которых подозрительно много. Мне надо дописать три миника, начать четвертый, дописать главу к новому макси, начать еще один, вернуться и написать главу к кроссоверу и додумать сюжет для еще одной истории. А времени - нет. Вот это реально беда и катастрофа.
Кстати, о сюжете для новой истории. Беда у меня с ней. Никак не могу разрешить там разрешить свою вечную дилемму, то бишь, никак не могу определиться со внутренним конфликтом для одного из персонажей. Как порядочный ребенок решила спросить совета у маман, она у меня жутко умная в таких делах, не даром не расстается с книгами, я в этом вся в нее. И она мне значит выдает гениальную фразу: "Ну что тебе можно туда придумать... Закоренелый индивидуалист, не умеет работать в команде в принципе, не обращает внимание на мнение других, эгоист до мозга костей.. Так, стоп, это ж я тебя описала! Не хорошо, надо что-то другое." Гениально же, ну. Маман у меня как что скажет - хоть стой, хоть падай.
В общем, сюжет никак не идет - хоть тресни! Где там моя стенка? Я пойду биться о нее головой.

Вот так и живем. Не слишком радужно. Желание сбежать куда подальше, например, в Кению - растет с каждой минутой в геометрической прогрессии. Эх. Надо хоть по магазинам пройтись, утешить больную душу.

В общем, в противовес сказанному повешу Бильбо. Счастливого, в Ривенделле. Для поднятия жизненного, так сказать, тонуса.

Пы. Сы. Как-то меня одну слегка напрягает тот факт, что Бильбо никогда так не улыбается, когда он с гномами? Только когда он один. Вот здесь, и еще кадры из трейлера - с бабочками, над Лихолесьем. Хмммммм.... Гномы, вы не правы. Настоятельно советую вам изменить тактику.

И совсем на закуску - большой красивый Торин

(с)

@музыка: Bruce Springsteen

@настроение: бьюсь головой о стену

@темы: Хоббит, производственное, за жизнь поговорить бы, смотрю и не могу насмотреться, самый любимый хоббит

---

Гифкоспам2

Нот ивен сорри!

Знаете, пока на раскроется святая истина, то есть, пока не выйдет фильм, я буду усиленно думать, что шикарная тильбо-сцена значит именно это:

Я не буду думать о драконовой болезни, не буду вспоминать эти ужасные слова Торина и его разговор с Балином, небудунебуднебуднебуду!

И, в качестве бонуса, новый (?) арт от Кэсси. Для поднятия жизненного тонуса, исключительно для этого!

Бильбо не любит утро, как же я его понимаю!

@музыка: Сплин

@настроение: повесилась на люстре

@темы: слэш, Хоббит, самый любимый хоббит

---

Новый трейлер!!!!!

ДОЖДАЛИСЬ!!!!!

Убрать бы все это под кат, но это будет слишком жестоко, такое надо ВИДЕТЬ!

Бильбо восхваляет Смога срывающимся от страха голосом на фоне интерьеров Эребора и развалов в сокровищнице. И почему мне упорно слышится "Ваше глупейшество"? А если серьезно, я так боялась, что эту сцену уберут. Очень боялась. Вдруг Пиджей бы решил, что она не достаточна эпична или еще что, и усе, прощай "Всадник Бочонка". Ан нет! Уж не знаю, что там о всадниках бочонка, но Бильбо прекрасен. То есть, он по определению прекрасен, всегда и везде, и тут тоже. Вот.

В трейлере опять зашкаливающее количество эльфов. Трандуила, который, сверкая бровями, предлагает кому-то помощь, что-то мне не верится, что Торину, BAMF!Леголаса, рубящего орков, которых, кстати, тоже очень много, направо и налево, Тауриэли, которая бесит уже не так сильно и прочих стражников в симпатичных доспехах. А орков реально много. Там армия показана! Уруруру, марширующая армия орков! И Гендальф, который замогильным голосом за кадром сетует на то, что они были слепы и враг вернулся. И его теперь много, врага, в смысле. А еще показали мельком глазик Саурона, который страдает без Визина.

Ну, вы поняли. Гендальф все пронзил, просек, Гендальф крут.
Нет, он реально крут. А Бильбо пытается еще его надуть! Вот так:

Торин красиво ссорится с эмоциональным, симпатичным Бардом. А вообще, Торина в трейлере много. но о нем потом.
А еще есть целых 0.2 секунды Кили. А Фили нет вообще. Так-то.

И еще Беорн! В медвежьем обличье, но Беорн же!!!

Пауки. Показали больше пауков! И там Бильбо! С сбитыми руками, расцарапанным лицом, прет с мечом на пауков!

Больше никаких пауков, у меня арахнофобия, но знайте, там их больше, и они жуткие. Да.

А теперь уже можно о главном? Правда, можно?
Юху! Тильбо! Торин! Бильбо! Кхм... Хотя, там не радоваться надо, там надо рыдать, забившись в угол, потому что там.... Впрочем, вот.

Опустим мои крики о том, как они тут богически прекрасны. Да, точно опустим. Хоть они и прекрасны.
Но, черт, вы посмотрите!!!!! Торин поворачивает меч так, чтобы лезвие упиралось Бильбо в грудь. *обморок в слезах* Немедленно вручите Мартину Оскар за то, как выражение искреннего недоумения и замешательства на лице, сменяется чистым страхом.
И это даже еще не все!!!!

I will not risk this quest for the life of one burglar

Торин, Моргот тебя задери, что ж ты творишь, собака?! И это все, что Бильбо заслужил после всего того, что между вами было, после спасения твоей дубовой задницы?! Неколько раз, прошу заметить. А ты, сволочь, его даже по имени не называешь!
Нет, серьезно! Не называет по имени Мечом угрожает, и смотрит зло. Я собралась о них милоту писать, да какая тут нафиг милота?! Ангстбольстрадания, Торин, сволочь ты неблагодарная!
В общем, мое сердце разбито вдребезги.

Да там Смог был вежливей, чем Торин! Голос Бена, кстати, восхитителен. Не удивляюсь даже.

В общем, так. Трейлер прекрасен. Правда, прекрасен. Смог, гномы, Бард, БИЛЬБО, практически дарк!Торин, все восхитительно. И Тильбо есть.
Вопрос у меня, собственно, только один.
КАК ДОЖИТЬ ДО ДЕКАБРЯ?!

@темы: Хоббит, смотрю и не могу насмотреться, самый любимый хоббит, в слезах и обмороке

---

Доброе утро!

Повешу-ка я тильбо-артик. Чтоб это грустное, туманное и холодное утро стало у всех добрым

(с)

@музыка: Don McClean

@темы: слэш, Хоббит, смотрю и не могу насмотреться, самый любимый хоббит

---

Знаете, вот хочется уже принести сюда что-нибудь написанное. А нет ничего. А все почему? Потому что я - ленивая задница. Но я с этим борюсь, честное слово!
Пишу миник по редчайшему пейрингу, Торин, прости, я верну тебе хоббита, обязательно! И начала макси, уже очень-очень давно задуманное. И даже две тыщи слов туда написала, и все. Больше ничего. Разленилась. Вместо того, чтобы писать усердно, смотрю диснеевские мультики, ну люблю их, что уж тут поделать, смотрю киношечки и гуляю. А сегодня вот села за ноут, чтоб пописать, а в итоге - три удаленных абзаца и сто слов вместо них
Зато, теперь, как только я включаю ноут - меня приветствует истина, достойная того, чтобы быть увековеченной в камне. А именно: SIT YOUR ASS DOWN AND WRITE! Это будет моим девизом. А если серьезно, я склепал себе картинку, мотивирующую, по мотивам найденного на тумбочке поста, в котором известные американские писатели дают советы начинающим. И она теперь висит у меня на рабочем столе и усиленно меня мотивирует, вот.

А пока я унесусь в закат писать фик, повешу-ка я тильбо-артик, для услады глаз и успокоения души. Вроде, даже новый.

One thing about sleeping with a Hobbit, you don’t get to sleep in past second breakfast. (с)

@музыка: OST The Little Mermaid

@настроение: замотивиранное

@темы: слэш, Хоббит, производственное, смотрю и не могу насмотреться, самый любимый хоббит

---

Ну люблю я периодически пропадать без вести. Но на сей раз все было совсем просто. Я просто заебался. Заебался так, что хотелось лезть на стенку и выть волком на огрызок луны, виднеющийся в окне. И я, в итоге, подхватил подругу, купил билеты, не выходя из кафешки, и на следующий день смылся из города. И знаете, это было прекрасно. Четыре дня мы пили, не просыхая, вот совсем. Оказывается, даже в бар какой-то на вторую ночь ездили, но не помню, в какой. И что там делали, тоже не помню. Но ездили - это точно. А теперь - Джонни Уолкер, ты мой лучший друг!
А ездили мы в Подольск. Теперь "четыре дня в Подольске" - синоним глубокого запоя. Ну, как-то так. А городок, кстати, милый очень. По крайней мере то, что из окна было видно, ага. Только вот там есть бооооольшой минус. Алкоголь не продают после девяти! Девяти, мать вашу, вечера! Да как же так?! Как же тяжко, эх. Слава всем богам, что у нас до одиннадцати - везде купить выпить можно, а после - в некоторых местах за шоколадку. Хорошо ж живем!
А вообще, запой встряска такая была жизненна необходима. Теперь меня почти ничего не бесит, не хочется орать благим матом на окружающих и ругаться с кассирами и официантам. И биться головой о стенку тоже не хочется. А самое главное! Снова хочется писать! Юху! Вот оно прям хочется. Это прекрасно, черт побери!

И вот еще всем гифочку. Концентрированная милота, средоточие вселенской радости, наше взъерошенное счастье. Эх. Любовь!

@музыка: Johnny Cash

@темы: за жизнь поговорить бы

---

Вот так иногда бывает

Верю, что Бильбо примерно так и писал свою книгу. Верю - и все.

(с)

Фили, Кили, ну куда вы опять полезли, ну, свалитесь же... А Торин арфу рисует. А Оричка! Рисует портрет, радость наша, а Нори ему светит... И вообще, все делом заняты, да, молодцы же! С такими помощниками Бильбо и поспать может.
Где б мне таких помощников взять, а? Чтоб я вот тоже спала, а они бы мне писали... Эх, здорово было бы.

@музыка: Johnny Cash

@темы: Хоббит, производственное, самый любимый хоббит

---

Как-то оно никак

Друзья райтеры!
А вот скажите, вот у вас такое бывает - когда вот и хочется писать, хочется так сильно, что аж пальцы колет, и клавиатура так подмигивает задорно, и ручка рядом лежит, и вот хочется, хочется, но совсем не пишется? Фразы выходят корявые, слов не подобрать, герои выходят деревянными, ситуации - надуманными и проблемы - высосанными из пальца. Бывает?
Вот у меня такой приход. Мне надо фик писать, вот очень надо, очень-очень, а я пялюсь уже третий час на белый вордовский лист и проклинаю все на свете. Вот и хочется, а не выходит. Тьфу ты.
В общем, фигня какая-то. Сериал не смотрится, фичок не пишется, даже шоколадка как-то не вкусно кушается(((
Вот нашла на тумблере картинку. Вот прям то, что надо.



Хочу. Эх.

Пы. Сы. Вторую ночь уже слушаю Брюса Спрингстина. Богически прекрасен. Спасибо ему за то, что еще не разбила голову об стенку.

@музыка: Bruce Springsteen

@темы: производственное

---

Фриман

В общем, если коротко и по существу.
Я заболел. У меня болит спина, у меня болит живот, у меня болит голова, и я чуть не сломала мизинец на ноге об этот чертов шкаф. Поэтому, я буду лечиться. Фриманом. Мартином Фриманом. Прекрасное лекарство, чесслово.

Вот примерно таким мне видится модерн!Бильбо

Вы только посмотрите на эту моську! Он же прекрасен, как рассвет над Эребором и еще лучше

А без ката повешу модерн!АУшку с реинкарнациями. Что поделать, сегодня у меня ночь модерн!АУ. И Тильбы. Ну, без Тильбы - никуда же, понимаете







О даааа, он искал его всю жизнь, да детка, именно так!

@музыка: Radiohead

@настроение: лечимся Фриманом

@темы: слэш, Хоббит, смотрю и не могу насмотреться, самый любимый хоббит

---

Псто боли

Сегодняшний, пардон, технически - уже вчерашний, но не важно, день начался у меня часа этак в три. И хорошо так начался. Я выдрыхлась, слопала омлет, дочитала очередной роман Стругацких за чаем и пошла, значит, в интернеты. Включила музычку и зашла на родную тумбочку за живительной порцией Фримана, Эклза и прочих прекрасных мущчин. И что, вы думаете, я там узрела? Первым, вот прям первым!, постом в ленте висел Дворин, прости Господи. Дворин! Нет, вы не поняли, самый натуральный Дворин, вот натуральнее некуда, чтоб его. И ладно бы это был просто какой-нибудь мимотрандуилящий артик, неизвестно как затесавшийся в мою ленту, состоящую только из тильбо и джонлока с редкими зелеными проблесками глазок Дина Винчестера и гей-порно по пятницам, так нет же! Арт от Кэсси! Да-да, от той самой.
Я чуть со стула не шлепнулась. Быстренько прокрутив ленту вниз, села и задумалась. Точнее, вышла на балкон, закурила и задумалась. О бытии и прочей фигне. Но да ладно. Получить такой нож в спину от второго мое любимого артера - боль. Нет, не так. БОЛЬ. Вот так любишь артера, любишь, а он тебе раз — и дворин.

Чувствовалась необходимость примерно вот этого

Ладно, умерив лишний пафос, продолжим-с. Поплевалась, докурила, повздыхала, вернулась к компу. И тут, значит, тильбо-шиппер во мне не выдержал и разревелся кровавыми слезами, затребовав лекарств и шоколадки. Ну, а внутреннему тильбо-шипперу своему я отказать не могу. Добыла шоколадку, заварила еще чаю и пошла лечиться на АО3. А там - тишина и скууууууука. Такое ощущение, что все интересные тильбо-фики я уже прочитала. Пошто такая боль?! В итоге перечитала какой-то забавный миник, успокоилась, доела шоколадку и пошла писать свое тильбо. Эх. Боль.
Нет, я конечно, все понимаю. Дворин как пейринг имеет тучу шансов на существование, пре-канонную историю и все такое прочее. Но вот я вижу там исключительно броманс. Вот исключительно броманс без малейшего даже намека на романтическую составляющую. Без самого малюсенького намека, прошу заметить! Вот без единого. Ну а что вы еще хотите от человека, который прошел СПН-фандом хардкорным дженовиком и до сих пор там не шипперит вообще ничего? В общем, я как только слышу упоминание о Дворине, да еще и, не допусти Эру, с рейтингом - меня бросает в лихорадку и хочется плакать и нестись пересматривать любимые тильбо-обнимашки на Карроке. Эх, тяжела жизнь шиппера со сквиками.
АО3, к слову, в последнее время хорошей тильбой-то и не радует. Правда, пишут там любопытный кроссовер с Тихоокеанским Рубежом и, соответственно, модерн-средиземьем. Вот его читаю. От автора известного, скажем так, фичка, где Бильбо орлы воспитывали. У этого автора, по крайней мере, Бильбо - не наивная краснеющая ромашка, и на том спасибо. Эх.
В общем, как-то так.
Повешу-ка я тильбу для услады глаз моих. И, соответственно, ваших))

@музыка: The Doors

@настроение: в швах

@темы: слэш, сериалы и киномания, самый любимый хоббит

---

Еще один любимый пейринг

Неожиданная радость! Уж и не чаяла увидеть красоту по Фили/Бильбо. А тут такая прелесть.

Нет, все понимаю, Тильбо - ОТП и все такое, но все же - это прекрасно

@музыка: Андрей Миронов

@темы: слэш, Хоббит, самый любимый хоббит

---

Фандомная Битва

ЮХХХХУ!!!!!

Я выучу поэму наизусть, ибо она прекрасна, как рассвет над Эребором

А тут то, что будем-с читать, смотреть и наслаждаться

Не могу пройти мимо. Просто не могу.

Буду читать первым. Однозначно.

И вот этих.

Питаю порочную слабость к потсапокалиптике. Эх, я...

Вот ребята понравились. Буду читать.

О, да, вот это круто!

Ну, это было ясно и понятно.

И Доктора я люблю, дааа.

Без вопросов даже.

Без СПН - никуда!

Урр, едва не пропустила.

Прекрасный укур с прекрасным мужиком.

Аватарка с Чеховым! В Сад! Как я ржал!

@музыка: Ария

@темы: ФБ, Хоббит

---

Оно подкралось незаметно

У всех есть свои шизы. Вот абсолютно у всех. И у меня есть. И я свою шизу люблю, временами, конечно. Она у меня странная. То есть, шиза - она по определению странная, но как-то моя чудная даже для меня.

Во-первых, она непостоянная. Приходит раз в несколько дней, иногда чаще, иногда неделями не появляется. Но когда приходит - пиши пропало.
Во-вторых, я совсем не могу ее контролировать. А если пытаюсь - то она мне мстит колокольным набатом в голове и дрожащими руками.
Поэтому, приходится подчиняться. Правда, вот честно говорю, не слишком-то это приятное ощущение - когда не владеешь собственным разумом. А когда приходит моя шиза - я больше его не контролирую.

А выражается она, собственно, в следующем. Вот сижу я, музычку слушаю, чаек попиваю, шоколадкой закусываю, разговариваю с кем-нибудь, а тут - бах! - и у меня перед глазами картинка. Всегда разная, но никогда ни одна из них не имела отношения к тому, что я делала до ее появления. И картинка эта настолько яркая, живая совсем. Я вижу, как она двигается, сразу в нос забивается какой-то запах, соответствующий происходящему, музыка сменяется другими звуками, и это невозможно не написать. То есть, действительно невозможно. Иначе разболится голова, я стану злой, как татаро-монгольское иго, и ничего хорошего из этого не выйдет.

А картинки бывают самыми разными. Однажды мне привиделся знакомый каждому райтеру Неписец. В виде странного лысого болотного чучела с костлявыми пальцами и длинным лассо на поясе. И глаза - как блюдца, но блеклые и совсем-совсем пустые, в них ничего не отражалось, вот просто ничегошеньки. И зрачков тоже не было, просто белок противного желтоватого цвета. И от него так несло болотной тиной! А лассо было черным - нет, ну не бывает таких! - и склизким на вид. Мерзость, в общем. А вот написала я его, описала, всего-то на двести слов и вышло - и все прошло. И я ума не приложу, почему Неписец мой выглядел именно так.
А вчера видела другое. Целый мир в стиле "Дюймовочки", и красивая фея с прозрачными крыльями, отдыхающая на листе полевого колокольчика. Она держалась тонкими руками за гибкий стебель и заливисто смеялась, перебивая сама себя. А рассказывала она цветку новости "большого мира": что-то о ручьях, пчелах и теплом ветре. А колокольчик вторил ей мелодией. И вот не могла не написать же!

В общем, это какой-то кошмар. Сама себя боюсь в такие моменты. Нет, не отрицаю, идеи, образы, ощущения - чудесные, оригинальные, и пишется хорошо.
Но, все равно, это очень странно. Как-то моя шизофрения подкралась незаметно. Думаю, без профессора Стравинского мне скоро будет не обойтись. Кстати, о Стравинском.

Вчера уже, 19 июля, был день рождения у самого моего любимого Шерлока Холмса, у Василия Ливанова. И в десятисерийной экранизации "Мастера и Маргариты" он играл профессора Стравинского. Запоздало поздравляю и очень люблю. Вот.

Собственно, Василий Ливанов. Для поднятия жизненного тонуса.

Пы. Сы. Я еще я волосы обрезала. Внезапно даже для себя, но факт остается фактом, нет у меня теперь длинных волос. И мне так хорошо!

@музыка: Ария

@темы: производственное, за жизнь поговорить бы

---

Тильбо-романтика

Тильбо-милота, романтика и кексики))) Фик закончен, две последние главы в комментариях.

Название: В нашей жизни слишком мало сказок
Автор: Шапито
Бета: Billy Dietrich
Персонажи: Торин/Бильбо, остальные мелькают с завидной частотой
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Повседневность, AU, Songfic
Предупреждения: OOC (АУ обязывает)
Дисклаймер: Все не мое, поиграю и отдам

Саммари: Модерн-АУ.
Пять раз, когда судьба сталкивала Торина и Бильбо, и один раз, когда ее вмешательство не потребовалось.

OST:
Frank Sinatra - Fly with me
Westlife - I wanna grow old with you
Brazzaville - The clouds in Camarillo
Sting - Windmills Of Your Mind
Coldplay - Viva la vida!
Don McLaen - Bye, bye, miss american pie

Первый раз.

В небольшом кафе, приютившемся в конце Эллиот авеню, было почти пусто: столик в углу занял немолодой мужчина с седой бородой, не поднимавший взгляд от потрепанной книги и зябко кутавшийся в серое длинное пальто не по погоде, и у окна сидел кудрявый молодой человек с ноутбуком, щурившийся на заглядывавшее внутрь яркое полуденное солнце. За широкой светлой стойкой рыжий бармен с тонкими косичками на висках колдовал над кофемашиной, тихонько подпевая Фрэнку Синатре, умолявшему кого-то полетать*.

- Ори, заказ готов!

В окошке на кухню появилось круглое добродушное лицо Бомбура. Ори, вздрогнувший от зычного баса повара, который всегда заставал его врасплох, чуть не выронил белую чашку из рук, но тут же успокоился и, подхватив полное блюдо, понесся к молодому человеку у окна, легко лавируя между столиками. Но все же запнулся за ножку не задвинутого стула и едва не упал.

- Вот, мистер Бэггинс, ваш заказ, - Ори густо покраснел, смутившись собственной неловкости, и поставил перед клиентом большую тарелку, полную ароматных кексов с изюмом.

- Спасибо, - улыбнулся Бильбо. – Ори, никаких «мистер Бэггинс». Мне неловко, ты же знаешь.

- Хорошо, ми… Бильбо, - кивнул официант и, еще больше покраснев, почти бесшумно отошел, но опять запнулся за тот же самый стул.

Бильбо, улыбнувшись вслед Ори, покачал головой и взял кекс с тарелки. В который раз убедившись, что равного Бомбуру в искусстве выпекания кексов днем с огнем не сыщешь, он вернулся к прерванному появлением официанта занятию. К своей книге. Но «книгой» несколько слов посвящения назвать было сложновато. Если уж быть честным, то невозможно.

Бильбо вздохнул и, взяв еще один кексик, посмотрел в окно. По тротуарам быстро проносился бесконечный поток спешащих прохожих, громко гудели застрявшие в пробке машины и нестройно ругались рабочие со стройки напротив. Из динамиков лились спокойная мелодия и глубокий голос Синатры, зеленый чай был потрясающе вкусным, как и кексы, - обстановка располагала к работе, но вдохновения не было. Не было – и все тут. Бильбо вздохнул еще глубже и напомнил себе о намерении сегодня непременно написать хотя бы первую главу. Сюжет был давно продуман, персонажи, кроме одного, расписаны до мелочей, но нужные слова упорно не приходили в голову, и начать он никак не мог. Мысли убегали не в те степи, и Бильбо, долив горячего чаю, решил, что мифическое вдохновение на пустой желудок не придет, да и кексы были слишком вкусными, чтобы не есть их.

Белладонне и Бунго. Я вас люблю.

Единственная строчка посвящения резала глаза и навевала воспоминания, слишком много воспоминаний. Белладонна и Бунго, его родители, погибшие восемь лет назад в авиакатастрофе. Веселая, всегда полная оптимизма и любви к жизни мать была талантливой художницей, а серьезный, иногда даже слишком, и исполнительный отец работал в банке. Они были замечательными родителями, внимательными и понимающими, уделяли Бильбо все свое время и истово его любили. Белладонна мечтала, чтобы сын стал писателем, а Бунго всегда ворчал, что это слишком несерьезное занятие, и хотел, чтобы наследник стал юристом. Они так и не пришли к согласию, никогда. Самолет, на котором они летели в Лондон, на выставку Белладонны, упал в океан, и среди выживших четы Бэггинсов не оказалось.

После их смерти, Бильбо воспитывал Геронтиус, дедушка по материнской линии. Он попал к нему в дом, когда ему было четырнадцать, и дед с радостью принял внука, выставив за дверь сотрудников социальных служб, не тонко намекавших тому, что он слишком стар для того, чтобы достойно воспитать Бильбо. Спустя полгода постоянных разбирательств, согласований и прочей бюрократической возни, Геронтиуса официально признали опекуном внука. Дед был человеком сильным и властным, но внука любил. Он вырастил Бильбо так же, как вырастил и его мать: ответственным и любящим жизнь, пусть и временами несправедливую. Он вытащил подростка из ямы отчаянья и ненависти к себе и окружающим, в которую Бильбо рухнул после того, как получил известие о смерти матери и отца, не дал ему попасть в дурную компанию и замкнуться в себе. Геронтиус никогда не пытался заменить внуку родителей, он был собой и был для Бильбо другом, в котором тот так нуждался.

Геронтус умер, когда Бильбо закончил колледж, и он остался совсем один. С многочисленными родственниками он был в хороших отношения, исключая, разве что, Саквиль-Бэггинсов, с которыми у него были серьезные распри из-за наследства деда: по завещанию дом в Морристауне и небольшое состояние отходили к нему, но Лобелия, кузина Бильбо, была свято уверена, что тот завещание подделал, да и вообще не достоин хорошего дома и денег. Не беря в расчет чету Саквиль-Бэггинсов – муж Лобелии был ей под стать, такой же высокомерный и жадный, – родственники относились к нему хорошо и всегда были готовы поддержать и помочь, но Бильбо предпочитал обходиться без этого. Он поступил на юридический факультет, отдавая честь памяти отца и деда, который тоже мечтал видеть внука преуспевающим адвокатом, и, сдав дом старым знакомым, снял себе небольшую квартиру в Бронксе. Но, несмотря на интересную учебу, он не оставил детских желаний написать книгу. И вот теперь, когда у него был готов сюжет и персонажи, почти все, слова не шли на ум.

Бильбо тряхнул головой, отгоняя грустные мысли, и с сожалением заметил, что, задумавшись, съел все кексы. Ори за стойкой не наблюдалось, и в кафе, помимо него, сидел только немолодой господин, читающий книгу.

Бильбо грустно посмотрел на чистый лист документа и уже было подумал, что ничего у него сегодня не выйдет, как звонко брякнули колокольчики у открывшейся двери, и в светлое помещение вошел высокий статный черноволосый мужчина в строгом костюме, державший в руке черный кейс. Он снял темные очки и скользнул взглядом по просторному залу, на секунду задержавшись на Бильбо, у которого буквально перехватило дыхание. Вот оно, подумалось начинающему писателю. Идеальный прототип для единственного героя, оставшегося не до конца продуманным. С трудом подавив абсурдное желание броситься к нему и попросить что-нибудь сказать, чтобы послушать голос – а голос-то ему был совершенно необходим, – он сделал глоток остывшего чая и приказал себе не пялиться так откровенно.

Мужчина тем временем, не обратив ни малейшего внимания на творческие метания Бильбо, прошел к столику в противоположном углу и взял протянутое появившемся из подсобки Ори меню. Бегло его просмотрев, он поднял голову и медленно и четко буквально продиктовал тщательно записывающему все в блокнотик официанту заказ: кофе и омлет с грибами. Бильбо обмер. Говорил незнакомец громко, и он его прекрасно расслышал. И голос у него был именно такой, какой и представлялся писателю: звучный, чистый баритон с властными нотками, изумительная дикция и практически незаметный британский акцент, придающий речи неуловимый шарм.

Ори отошел за стойку и начал готовить кофе, попутно сообщив Бомбуру заказ. Мужчина, не обращая ни на что внимания, открыл кейс и достал внушительную стопку документов, которые и принялся внимательно изучать. Он, чуть нахмурившись, сделал несколько пометок и, достав телефон, начал набирать сообщение. Бильбо, в который раз напомнив себе, что ведет себя неприлично, так пристально смотря на незнакомого человека, отвел глаза и задумался. И на сей раз уже он не заметил уверенного взгляда синих глаз, в которых промелькнуло любопытство.

Зато, эти взгляды заметил якобы читающий немолодой господин. Он прикрыл книгу и, ухмыльнувшись в седую бороду, посмотрел на них двоих. Явно придя к каким-то одному ему известным выводам, которые его, несомненно, порадовали, он оставил купюру на столе и степенно вышел из кафе.

А Бильбо и сам не заметил, в какой момент к нему таки пришло давно ожидаемое вдохновение, и он полностью погрузился в создаваемый им мир, не забывая, впрочем, изредка поглядывать в сторону незнакомого мужчины с потрясающим голосом.


* Отсылка к песне Фрэнка Синатры – “Fly with me”

Второй раз.

Тяжелые синие тучи с рваными краями неспешно надвигались на город, скрывая последние кляксы светлого неба. И без того спешащие по домам люди зашагали еще быстрее, начали доставать из объёмистых сумок зонты, а какой-то молодой человек с козлиной бородкой и вовсе заранее укутался в веселенький желтый дождевик. Кажется, на этот раз синоптики не ошиблись – действительно собирался дождь.

Глядя на нахмурившееся небо, Торин пожалел, что не захватил зонт. Ярко сверкнувшая молния и раздавшийся сразу вслед за ней раскат грома только усугубили его сожаления. До входа в метро было далековато, и, как назло, проезжающее мимо единственное такси остановил вынырнувший из переулка седой джентльмен в сером длинном пальто. Он, не смотря по сторонам, уселся в машину, и та через минуту скрылась из поля зрения, свернув на Двадцать седьмую улицу. Торин оглянулся в поисках кофейни или ресторанчика, чтобы переждать надвигающуюся грозу за чашкой кофе, но вокруг высились только безликие серые громады жилых домов.

Первые тяжелые дождевые капли разбились о тротуар, и Торин, мысленно крепко выругавшись, свернул с ближайший переулок. Переулок оказался совсем коротким, но хорошо освещенным тупиком. В теплом оранжевом свете фонаря над зеленой дверью легко читалась неброская вывеска: «Книжный магазин Мирквуд». Подумав, что это даже лучше, чем не слишком вкусный кофе, Торин открыл дверь и вошел внутрь. Громко звякнул колокольчик, но никто не вышел ему навстречу.

Просторное мягко освещенное помещение было буквально завалено книгами. Ими были забиты широкие стеллажи, высившиеся до потолка, который не помешало бы побелить, высокие стопки из толстых томов виднелись повсюду, на столах книги были буквально свалены неаккуратными грудами, а из-под столов выглядывали потрепанные коробки, забитые журналами и подписками газет. Без сомнений, он попал в магазин, где продавали уже прочитанные кем-то книги.

Торин любил подобные места. Здесь, среди тонн второсортных детективов и похожих друг на друга женских романов, можно было отыскать настоящие сокровища: редкие, старые издания классиков, бесценные фолианты и антикварные ценности. Отец Торина, Траин, был коллекционером: он всю жизнь собирал старинные издания классиков, самые первые. Торин его дело продолжать не стал, избежав заражения пылом коллекционирования, но книги любил так же, как и отец – настоящие книги, пахнущие типографской краской и бумагой, с хрустящими новыми переплетами.

Торин прошелся между стопками книг, стоявших прямо на полу, бегло осматривая корешки, вдыхая неповторимый запах старых томов и книжной пыли. Подобные места, неизвестные маленькие магазинчики со своей неповторимой атмосферой, теплым светом и доброжелательными, в большей своей части, продавцами всегда успокаивали его, с самого далекого детства. От приятных воспоминаний Торина отвлек мобильный телефон, завибрировавший во внутреннем кармане. На дисплее высветилось имя старшего племянника.

- Фили? Что случилось?

- Дядя! – раздался в трубке полный абсолютно искреннего недоумения голос, и Торин усмехнулся. – С чего ты взял, что непременно что-то случилось?

- Ты не стал бы мне звонить просто так. Только не смей мне говорить, что меня опять вызывают в школу! Фили, учти, если ты, или твой брат, с кем-то подрались…

- Нет! Нет, нет, нет! Дядя Торин, все отлично, мы ни с кем не дрались, тебя никуда не вызывают, - быстро заверил его Фили. – Мама звонила.

- Дис? Как она? Почему она не позвонила мне? – Торин ощутил укол беспокойства. Дис и ее муж сейчас находились в Мексике, в составе большой археологической экспедиции, занимающейся изучением недавно обнаруженного храма инков, и, учитывая нестабильную обстановку в стране, он имел право на волнения.

- Мама и папа в полном порядке, - успокоил его Фили. – Они же далеко от крупных городов. Мама рассказала, что они нашли какие-то катакомбы под храмом, или что-то подобное. А, может быть, какой-то ход… В общем, неважно. Она просила тебе передать, что выйдет на связь теперь только на следующей неделе. И еще сказала, чтобы ты на нас ни за что не злился и не ругался, вот.

- Не верю, Фили, - успокоившись, произнес Торин.

- Я же говорил… - пробормотал подросток, видимо, обращаясь к брату. - Ну и ладно. А вообще, я тебе звоню вот что сказать. Молоко закончилось. И не говори с утра, что мы тебя не предупредили.

- Не скажу, - улыбнулся Торин. – Как Кили?

- Отлично, дядя. И мы уже дома.

- Поешьте, не ждите меня. Я задержусь, гроза застала.

- Мы заказали пиццу, но тебе вряд ли останется, - хмыкнул Фили и повесил трубку.

Торин убрал телефон и взял в руки потрепанный томик Фицджеральда с ближайшей стопки. Мягкая синяя обложка загибалась по краям – книга была в плохом состоянии. Бездумно пролистывая пожелтевшие хрупкие страницы с исписанными карандашом полями, он прислушивался к бушевавшей снаружи грозе: яркие, резкие молнии отражались в окнах, раскаты грома сотрясали город, ливень громко стучался в грязное стекло – стихия разгулялась. Но здесь, среди старых книг, пахнущих пылью, было уютно.

Бродя между стеллажей и нагроможденных на полу стопок, бегло просматривая некоторые экземпляры, он мысленно вернулся к разговору с Фили. Племянники уже три недели жили с ним, пока Дис с мужем рыскали по Мексике в поисках остатков древних цивилизаций, и усердно портили ему нервы, да так успешно, что временами Торин искренне сочувствовал своей сестре, мечтая, чтобы она побыстрее вернулась. Но, пока не закончится профинансированная им же самим археологическая экспедиция, и думать об этом было нечего. И ему оставалось только надеяться, что такими темпами он не поседеет раньше времени. Фили и Кили, избавившись на время от присмотра матери и ее же тяжелой руки, зная, что дядя их любит и балует, хоть и прячет это за напускной строгостью, пользовались свободой по полной. Невинные розыгрыши первых дней быстро сменились звонками от учителей, жаловавшихся на шалости и проказы, и разгневанного дракой, которую затеяли мальчики во дворе, директора. Драка эта случилась неделю назад, и Торина на следующий день вызвали в школу, где напыщенный и высокомерный директор Элронд и прочитал ему отповедь, будто Торин сам был школьником. Мистер Элронд ему категорически не понравился, и не поднялась у Торина рука наказывать мальчишек, выглядевших очень виноватыми, даже чересчур. Да еще и Фили растянул запястье… И, вместо того, чтобы как следует отругать племянников и рассказать о происшествии Дис, он пообещал попросить друга, который уже много лет гонял новичков по армейским полигонам, научить Фили и Кили основам рукопашного боя. Чувствовалось, что он еще не раз пожалеет о столь опрометчивом решении, да и Дис это определенно не понравится, но радость в глазах племянников и их оживление того стоили.

Из размышлений его выдернул доносившийся из-за высоких стеллажей посреди зала недовольный голос.

- Нет, Хэм! Я не записал! А если и записал, то потерял бумажку. Или оставил ее дома. Но уж точно не запомнил!

Невидимый Хэм не ответил – видимо, кто-то говорил по телефону.

- Ты же знаешь, что я ничего не смыслю в агрономии. Скажи мне название. Как не знаешь? Ладно, автора тогда, назови фамилию, я поищу. Как? Смитсон? Все, я запомнил. Большая, темно-зеленая, на обложке какие-то цветочки, автор – Смитсон. Гардении? Да какая разница, цветочки они есть цветочки, я все равно не знаю, как эти гардении выглядят. Нет-нет-нет, не рассказывай, не надо. Не надо! Я и так найду. Не найду в «Мирквуде», закажу где-нибудь. Да, хорошо. Я позвоню. Передай привет Дейзи.

Не успел Торин положить на место увесистый том из собрания сочинений Герберта Уэллса, как буквально вылетевший из-за стеллажей человек со всего маху врезался в него. Книги, которые он держал в руках, с грохотом рухнули на пол, а молодой человек резко отшатнулся и замер, потрясенно глядя на Торина. Он как-то обиженно потер ушибленный о плечо Торина нос и неуверенно улыбнулся.

Торин, прищурившись, смотрел на парня и судорожно пытался вспомнить, где его уже видел. А в том, что видел – он был абсолютно уверен.

- Я… Я извиняюсь, мне ужасно неловко, простите… - точно очнувшись от какого-то забытья, забормотал молодой человек, выглядевший донельзя смущенным, и присел на корточки, собирая упавшие книги.

- Ничего страшного, - Торин поднял одну из книг и на миг задержал взгляд на названии: «Искусство слияний и поглощений» Стенли Фостера Рида. Это был известный труд по юриспруденции, который в свое время немало помог и ему. Интересно… – Возьмите, - он протянул книгу все еще смущенному парню. – Хорошая книга.

- Да? Спасибо, - молодой человек уже уверенно улыбнулся и сдул упавшую на лоб кудрявую прядь.

Кивнув на прощание и, кажется, пробормотав еще одно извинение, он скрылся за стеллажами, и Торин неожиданно вспомнил, где именно он его видел. Как раз неделю назад, после неприятной беседы с директором Элрондом, он зашел на ланч в небольшое кафе на Эллиот авеню. И вот этот молодой человек был там, сидел за столиком у окна и что-то вдохновенно печатал. Торин, хоть и заметил явно заинтересованные и какие-то мечтательные взгляды, никак не отреагировал, будучи в отвратительном настроении из-за разговора и отложенной ради него встречи с клиентом. А потом, глядя, как парень, подхватив ноутбук, буквально выбегает наружу, часто поглядывая на наручные часы, пожалел об этом.

И сейчас, услышав, как звякнули колокольчики у хлопнувшей двери, пожалел снова, но не увидел ни одной веской причины броситься вслед.

Гроза стихла так же быстро, как и началась, и сквозь лениво расходившиеся по небу облака проглядывало закатное солнце. Появившийся за кассой молодой продавец с забранными в хвост светлыми волосами не спускал с Торина подозрительного взгляда, и он протянул ему первую попавшуюся под руку книгу, даже не взглянув на название.

Расплатившись, он вышел на улицу. Одуряюще свежий после грозы воздух кружил голову, и Торин, наконец, глянул на купленную книгу. «Жажда жизни»*. Как-то даже символично.

Вывернув из переулка, он поймал такси и назвал неулыбчивому водителю домашний адрес. Мысли вернулись к незнакомому молодому человеку, в памяти всплыли светлые кудрявые волосы, глубокие глаза и искренняя улыбка, и на душе отчего-то стало тоскливо. Но Торин, оборвав ненужные и неуместные мысли, отбросил навязчивый образ и задумался о новом деле, которое надеялся заполучить. И больше ничего не имело для него сейчас значения. Наверно.

* - имеется в виду книга Ирвинга Стоуна. «Жажда жизни» - биографическое произведение о жизни и творчестве Винсента Ван Гога.

Третий раз.

- Да, тетя Линда, я все понял! Я обязательно приеду на ужин в пятницу. Нет, раньше не смогу, у меня же работа, - Бильбо глубоко вздохнул, набираясь терпения, и в очередной раз попытался застегнуть куртку, не выпуская из рук бумаги и придерживая телефон плечом. Получилось плохо. – Как не рассказывал? Я говорил, еще на прошлой неделе, что у меня начинается двухмесячная стажировка в адвокатской конторе «Шир». Нет, не перегружают меня работой, не волнуйтесь. Я все вам расскажу подробно в пятницу. Конечно, - шея затекала от неудобного положения, и телефон так и норовил упасть. Нужно было заканчивать это дело. – Тетя Линда! Мне пора бежать, срочно! Да, да. Всенепременно. До пятницы.

Не очень культурно прервав пространные разглагольствования любимой тетушки Линды, папиной сестры, по поводу того, что «бедный мальчик», то есть, Бильбо, слишком много работает, учится и, наверняка, плохо и мало кушает, он наспех застегнулся, едва не вырвав молнию, и, поплотнее перехватив бумаги, вынесся на оживленную улицу. В нос тут же ударил одуряющий аромат горячей пиццы из итальянского ресторанчика в двух шагах от адвокатской конторы «Шир», и Бильбо сглотнул, вспомнив, что даже не позавтракал - чашка чая и один-единственный вчерашний кекс не в счет. А во всем виноват так не вовремя сломавшийся будильник. И вообще, день у Бильбо выдался на редкость суматошным. Мало того, что он проспал и из-за этого не покушал, едва не опоздал на работу и того, что в переполненном автобусе ему отдавили ногу, так еще и Рози, с которой они вместе попали в «Шир», в офис не явилась. Огромная белая собака ее нового соседа, немолодого седого джентльмена – Бильбо видел его пару дней назад, когда приходил к Рози, - укусила ее, и девушка немедленно поехала в больницу. И теперь, вместо того, чтобы сидеть в уже родном архиве и разбирать старые успешные и не очень дела компании, ему нужно ехать в суд, чтобы доставить ставшие вдруг жизненно необходимыми бумаги адвокату, чем обычно занималась легкая на подъем Рози.

Времени бежать до метро или до остановки категорически не было, и Бильбо поймал такси.

- Чеймберс-Стрит, 54, - сказал он водителю-мексиканцу и поудобнее уселся на заднем сидении.

Водитель кивнул и, прибавив громкость музыки, свернул на Десятую улицу. Бильбо вздохнул и, поморщившись от приторного запаха, царившего в машине, откинулся на спинку сиденья. Мимо проносились серые безликие коробки жилых домов, яркие рекламные баннеры, похожие друг на друга как близнецы в одежде разных цветов, бесконечный поток спешащих по делам прохожих, кутавшихся в тяжелые шарфы – Нью-Йорк был полон жизни, она бурлила, как кипящая вода в котле, изливалась через край и не замирала ни на секунду. Но Бильбо не было до этого дела. По крайней мере, сейчас.

Все его мысли занимала книга. Уже ставшие любимыми герои прочно обосновались у него в голове и постоянно говорили, говорили, говорили. Отстаивали что-то, спорили друг с другом, скандалили и никогда не вели себя спокойно. Они ему даже снились! Но не то чтобы Бильбо это сильно беспокоило, скорее, наоборот. Он искренне радовался тому, что смог, наконец, отпустить на волю воображение и претворить «в жизнь» то, что долгое время не давало ему покоя. Да еще и та сцена, на которой он вчера застопорился, не давала ему покоя. Создавалось впечатление, что герой действует как-то нелогично и неправильно. И вообще, сцена получалась какая-то картонная и неинтересная. Хотя, если подумать, возможно, Бильбо действительно требовал от героя слишком многого. И, если убрать этот эпизод с попыткой украсть кошелек, а заменить его на, скажем, поимку… Да, так выйдет намного интереснее. И динамичнее. То, что надо.

Задумавшись, он не заметил, как доехал до места. Расплатившись с неулыбчивым водителем, Бильбо вышел из машины и, перейдя дорогу, вошел в Здание Суда.

По словам мистера Брэндибака, непосредственного начальника Бильбо, бумаги предназначались Лонго Бигфуту, одному из самых многообещающих молодых юристов Нью-Йорка. Бильбо этот самый Бигфут не нравился совсем: хлыщеватый сноб с приклеенной приторно-вежливой улыбочкой на тонких губах и идеально завязанным галстуком, он производил крайне неприятное впечатление. Но Рози была в него явно влюблена, и вот этого Бильбо понять не мог, да и не хотел вмешиваться в амурные дела подруги. Хотя и подозревал, что плакать она будет потом именно на его плече. Как всегда, впрочем.

Пройдя по полупустому холлу, Бильбо поднялся по широкой лестнице с резными периллами и вытертым серым ковром и оказался в просторном светлом помещении, забитым людьми. Взглянув на закрытые двери слева и заметив нетерпеливые взгляды, на нее направленные, Бильбо решил, что все эти люди ждут решения судей или присяжных заседателей. Все стулья и узкие, жесткие диванчики были заняты, а стоявшие, в основном, разбились на небольшие группки, все как одна, что-то громко обсуждавшие. Но не они привлекли внимание Бильбо, быстрым шагом приближающегося к арке, ведущей на очередную лестницу.

Возле кофейного автомата, легко прислонившись к нему плечом и потягивая кофе из бумажного стаканчика, стоял знакомый ему мужчина в темно-сером строгом костюме. То есть, знакомы-то они не были, но Бильбо казалось, что знает он его не хуже, чем себя самого, ведь именно с него был «списан» один из героев книги.

Мужчина, не глядя по сторонам, достал из внутреннего кармана телефон, а Бильбо, засмотревшись и задумавшись, едва не врезался в экстравагантно одетую даму в широкополой шляпе с цветами. Извинившись перед немолодой леди, наградившей его презрительным взглядом, Бильбо вышел на лестницу и тряхнул головой, прогоняя навязчивые мысли. Он помнил их вторую встречу, когда едва не сбил незнакомца с ног в любимом книжном магазине. Тогда, растерявшись от неясного смущения, он наверняка выставил себя полным идиотом, но зато прекрасно запомнил яркие глаза, прямой нос и намек на улыбку на красивых губах.

Не удержавшись и добавив к образу героя несколько новых деталей, Бильбо безуспешно пытался выкинуть его «прототип» из головы, но почему-то постоянно возвращался мыслями к незнакомому мужчине. За неделю, прошедшую со встречи в «Мирквуде», он передумал уже все, что можно. И что нельзя – тоже. Но никак не надеялся Бильбо на еще одну случайную встречу в огромном Нью-Йорке. И, как оказалось, зря. Что ж, тем лучше. На этот раз он не был намерен упускать свой шанс.

Лонго Бигфут поджидал Бильбо, нетерпеливо постукивая ногой и поглядывая на дорогие часы на правом запястье. Даже не поздоровавшись, он буквально выхватил у курьера бумаги и, не взглянув в его сторону, скрылся за двустворчатыми дверями, ведущим в зал суда. Нет, категорически было непонятно, что Рози нашла в этом грубияне.

Снова войдя во все еще забитую людьми комнату, Бильбо решительно направился к кофейному автомату, возле которого стоял пока еще незнакомый мужчина. Не то чтобы Бильбо сильно любил кофе, да еще и из автоматов, он, вообще-то, предпочитал зеленый чай, но вполне был готов разок перетерпеть.

При его приближении мужчина поднял глаза, встретившись с ним взглядом, и тут же чуть нахмурился, будто стараясь вспомнить. Бильбо бросил в автомат несколько центов и нажал на первую попавшуюся кнопку.

- По крайней мере, на этот раз я в вас не врезался, - улыбнулся он, сдув со лба непослушную прядку.

Мужчина еще несколько секунд непонимающе смотрел на него, но потом его лоб разгладился, а в синих глазах промелькнула тень узнавания. Он усмехнулся и глотнул кофе. Бильбо забрал свой стаканчик с темной, не слишком-то аппетитно выглядевшей жидкостью и понюхал, все еще лелея надежду, что это может быть какао. Просто очень темное какао.

- Здесь отвратительный кофе, - раздался низкий, так прекрасно запомнившийся еще с первой «встречи», голос.

Бильбо глотнул и поморщился, подумав, что не зря он любит зеленый чай. Кофе был крепким, несладким и отвратительно горячим. Но Бильбо готов был поставить всю свою зарплату и ноутбук в придачу, что сердце у него так быстро бьется вовсе не из-за омерзительного кофе.

- Да. Ужасный. Вы правы, мистер… - Бильбо усилием воли сдержал глупую улыбку, так и напрашивающуюся на губы рядом с этим мужчиной.

- Дарин, - он отставил пустой стаканчик на стол рядом. – Торин Дарин.

- Бильбо Бэггинс, - Бильбо пожал протянутую руку, теплую и сухую, с длинными пальцами, и все же не сдержал улыбки. – Я… Я где-то слышал ваше имя… - он задумался на мгновение. – Скажите, вы имеете какое-нибудь отношение к адвокатской конторе «Эребор»? – спросил и тут же окрестил себя полным идиотом. В прошлый раз Торин – ему безумно идет это имя, нет сомнений, - похвалил книгу по юриспруденции, а теперь он встречает его в Здании Суда. Наиглупейший вопрос. Ведь компания «Эребор» была основана Трором Дарином еще в прошлом веке, а теперь управлялась его сыном и внуком. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, что перед ним стоит этот самый внук.

- Самое прямое, - кивнул Торин.

- Да, так я и подумал, - отчего-то смутился Бильбо. – Я много слышал о вашей компании. Честно говоря, надеялся попасть на стажировку именно туда, но определили в «Шир»… - он нес какую-то абсолютную чепуху, никому не интересную, но почему-то не мог остановиться.

- «Шир» постоянно переманивает у нас лучшие кадры, - мягко пошутил Торин и улыбнулся. Бильбо почувствовал, как краска заливает щеки и как слишком быстро бьется сердце, и это абсолютно точно не имело никакого отношения ни к гадкому кофе, ни к духоте, царившей в забитой людьми комнате.

Вооруженный охранник распахнул двери зала суда, и толпа оживилась. Та самая экстравагантно одетая леди пихнула локтем в бок какого-то молодого парнишку, тут же покрасневшего, как маков цвет, и несколько представительного вида мужчин галантно пропустили даму вперед и, сохраняя абсолютное спокойствие на лицах, прошли следом. Остальные ринулись вслед.

Торин взглянул на открывшиеся двери и шагнул вперед, нарушая личное пространство Бильбо.

- Мне пора, мистер Бэггинс, - склонив голову, произнес он и пожал руку на прощание. – Было приятно познакомиться.

- Да, - Бильбо едва сдержал разочарованный вздох. – Мне тоже.

Кивнув, Торин растворился в толпе, а Бильбо, выкинув стаканчик в урну, побрел к выходу. Внутри зрело и росло неприятное чувство, будто он только что что-то упустил. Что-то важное и нужное. Что-то необходимое.

Пора было возвращаться в офис. Там его ждали вечно хмурый мистер Брэндибак, горы бумаг и любимый чай. Вздохнув, Бильбо подумал, что теперь ему только и остается, что надеяться на то, что милостивые боги, уже устроившие им три встречи, не поскупятся на еще одну. Только одну. А там уж Бильбо возьмет дело в свои руки.


Четвертый раз.

Торин захлопнул дверцу машины и с наслаждением вдохнул солоноватый воздух, едва не пьянея от холодной свежести после Нью-Йоркского смога. Статен-Айленд приветствовал его прохладным бризом и тихим шелестом еще не облетевших листьев с ветвей старых дубов. Уже не яркие, чуть теплые лучи осеннего солнца бликами играли на холодных водах залива, заставляя щурить глаза, и Торин отвернулся, ища взглядом нужный дом.

Ошибиться было сложно. Из стройного ряда двухэтажных аккуратных коттеджей с идеально подстриженными газонами перед одинаковыми дверьми выбивался только один. Перерытая собаками лужайка перед выкрашенным только наполовину крыльцом, открытые настежь окна и наспех украшенные разноцветными флажками двери, из которых доносились громкие голоса и музыка, и сновавшие вокруг люди не оставляли сомнений: это дом Бофура, и здесь сегодня праздник. Хотя, по словам самого Бофура, нельзя было назвать праздником «скромные дружеские посиделки на свежем воздухе по случаю… сам придумай по какому». То, что приглашены были человек тридцать, если не больше, – его ничуть не смущало, как и то, что большинство приглашенных друг друга знать не знали и слыхом друг о друге не слыхивали. Впрочем, вот это как раз было и неважно. Вокруг Бофура люди точно забывали о стеснительности, зажатости и смущении, заражались неиссякаемым оптимизмом, подхватывали всегда веселый тон ничего не значащих и, в то же самое время, значащих все и сразу, разговоров и наслаждались жизнью, мгновенно раскрепощались и тут же обрастали новыми друзьями и знакомыми. Сам Бофур только по-доброму усмехался и клятвенно заверял кого-нибудь, кто оказывался рядом, что всенепременно и всеобязательно, когда уйдет на пенсию, напишет трехтомные мемуары, в которых упомянет всех, абсолютно всех, кто когда-то, хоть на пару часов, стал счастливее, забывая жизненные неурядицы и дрязги, рядом с ним, и отдельный том посвятит тем людям, которых так удачно свел с ничего до поры до времени не подозревающей их второй половинкой – благо, что уж тут поделать, если он, Бофур, последний романтик на этой планете?

Торин улыбнулся своим мыслям о старом друге и, обойдя дом, прошел прямо на задний двор, где собралась основная масса веселых гостей. В нос тут же ударил потрясающий запах жареного мяса – на небольшой лужайке под вековым дубом Бомбур, брат Бофура, колдовал над барбекю, ворча и отгоняя деревянной лопаточкой самых голодных и самых настойчивых приглашенных. И с неудовольствием подумал, что сегодня он так и не поел, даже позавтракать не успел, благодаря племянникам, так неудачно решивших, что сегодня именно дядя повезет их в школу. А про обед и думать было нечего и некогда – слишком много работы. В такие дни, Торин радовался, когда успевал перехватить чашку кофе. Сегодня и того не успел. Решив, что тут-то он точно не останется голодным – от Бомбура еще никто голодным не уходил, это знали, наверное, все, - Торин расслабился и огляделся, отыскивая взглядом хозяина.

И, на свою беду, нашел.

То есть, сначала он заметил подозрительно знакомую кудрявую макушку, а уже потом непосредственно Бофура. И отчего-то Торину совсем не понравилось то, что Бофур непринужденно и как-то слишком фамильярно обнимает мистера Бэггинса – а это был именно он, тут сомнений у Торина не возникло – за плечи.

Он замер, прислонившись к светлому столбу, поддерживающему яркий полосатый тент, и, не спуская глаз с весело смеющейся над шутками хозяина компании, задумался. Он удивлялся. Тому, что запомнил парня, которого видел всего три раза, да и то – мельком. Тому, что запомнил его имя, точно в память его впаяли, хотя и встречает чересчур много людей, и имена их приходится записывать. Тому, что к горлу поднимается удушливая волна, перекрывающая кислород, каждый раз, как он видит руку Бофура на плече Бильбо. Тому, что неуместно и эгоистично хочется, чтобы Бильбо смеялся только его шуткам и смотрел только на него, и ни на кого больше. Как глупо. И безрассудно. И абсолютно безосновательно. Боги, да он видит-то парня в четвертый раз в жизни! И вообще, что он здесь делает?!

За не слишком веселыми размышлениями, он не заметил, как компания непринужденно разошлась, и Бофур вырос перед ним, точно из ниоткуда.

- Торин! Какой сюрприз! Я уж и не чаял… - Бофур энергично тряс ему руку и радостно улыбался. – Как я рад, что ты заглянул! Ты, конечно, голоден. Не спорь, я знаю и вижу. Ничего, Бомбур сегодня в ударе, откормит. А я уж позабочусь о том, что не на сухую шло, - подмигнул он. – Я тут припас кое-чего, тебе понравится…

Бофур продолжал разглагольствовать о доставшейся ему бутылке потрясающего виски двенадцатилетней выдержки и о том, от кого она досталась, и не было никакой возможности его прервать. Пожалуй, это было его главным недостатком: если уж он начинал говорить, то собеседнику не светило вставить и фразы, не перебив его. Но Торин к этому давно привык, все-таки не первый год знакомы.

- Бофур! – прогнав глухое раздражение, громко сказал Торин. – Я тоже рад тебя видеть. И эту толпу ты называешь «скромными дружескими посиделками»? – он обвел рукой собравшихся. И тут же, не дав другу разразиться очередным монологом на тему относительности понятий, не удержался и задал единственный по-настоящему интересующий его сейчас вопрос, про себя решив, что потом подумает, почему же ему это так важно: - И кто это? – кивком головы Торин указал на Бильбо, оживленно о чем-то болтающего с Бомбуром, не замечающего, казалось, ничего и никого вокруг. И мысленно цыкнул на внутренний голос, ехидно поинтересовавшийся, с чего бы это ему скрывать шапочное знакомство с мистером Бэггинсом.

- А, Бильбо! – Бофур посмотрел в указанную сторону и тут же перевел хитрый взгляд на Торина, отчего тот ужаснулся, но было уже поздно. Уже не раз он наблюдал вот такой лукавый взгляд, и всегда именно тогда, когда Бофур был твердо намерен кого-нибудь с кем-нибудь свести. – Это Бильбо Бэггинс. Студент. Учится на юридическом, сейчас проходит стажировку в какой-то конторе, я не помню названия. Хороший парень, - Бофур замолчал, но не отвел подозрительно понимающего взгляда, дожидаясь вопросов.

И Торин сдался.

- А тебе он кто? – сглотнув, спросил он.

- Мне? - притворно удивился Бофур, будто и не этого вопроса ожидал. - Да мне он как сын. Я его едва ли не с пеленок знаю. Я был другом его родителей, Белладонны и Бунго, они погибли, когда парню было четырнадцать, его дед воспитал, Геронтиус, мировой мужик был. Помер, когда Бильбо колледж закончил, парень один совсем остался. Но с родней жить отказался наотрез, снимает квартиру в Бронксе, - Бофур на секунду поморщился, говоря о не самом благополучном, зато относительно дешевом, районе Нью-Йорка. – Но помощи принимать ни от кого не желает, упрямый. Весь в мать пошел, та тоже упрямой была да упертой. А тебе, собственно, зачем? – невинно поинтересовался он.

- Просто не видел у тебя его ни разу, интересно, - ответил Торин, понимая, впрочем, что Бофура ему не обмануть. Но, с другой стороны, он и не соврал. Ему действительно было интересно.

- Ну-ну, - протянул Бофур. - Кстати, девушки у него нет. И парня тоже, - широко ухмыльнулся он и, услышав надрывную трель телефона, доносившуюся сквозь открытое окно, поспешно ретировался, извинившись.

Торин задумчиво посмотрел ему вслед, обдумывая услышанное. Но подумать как должно ему не дали.

- Мистер Дарин! – раздался сзади бойкий молодой голос, и Торин тут же обернулся, уже зная, кого он увидит. – Какая неожиданная встреча.

Неслышно подошедший Бильбо стоял совсем рядом и, чуть склонив голову к плечу, ярко улыбался, щурясь на бившее в глаза осеннее солнце.

- Мистер Бэггинс, - Торин протянул руку и не смог не улыбнуться в ответ, старясь не думать о том, почему же он все-таки так рад и доволен.

- Просто Бильбо, - молодой человек пожал протянутую руку и улыбнулся еще шире и ярче, в его глубоких глазах зажегся какой-то огонек, на который хотелось смотреть, не отрываясь ни на секунду.

- Тогда, просто Торин.

Бильбо кивнул и заметно расслабился, расправил плечи и посмотрел прямо в глаза, как-то неожиданно серьезно и внимательно, будто раздумывая над важной проблемой или пытаясь разгадать сложную загадку. Но тут же переменился, тряхнув головой, возвращая раслабленное выражение лица. Торин спрятал руки в карманы, так и зачесавшиеся от желания убрать упавшую на лоб Бильбо кудрявую прядку. От греха подальше.

Разговор завязался сам собой, легко и непринужденно. Для Торина, довольно трудно сходившегося с людьми во всем, что не касалось работы, это было неожиданно, но от этого не менее приятно. Бильбо оказался прекрасным собеседником, остроумным и внимательным, но это Торина ничуть не удивило, почему-то казалось, что по-другому и быть не может. Усевшись на расстеленный плед, они говорили о чем-то совершенно неважном: о погоде, о ценах на недвижимость и новом законе, о «Шире» и «Эреборе», о собаках и новой выставке известного абстракциониста, творчество которого было обоим абсолютно непонятно, о классической литературе и новом юридическом журнале – обо всем понемногу, перескакивая с темы на тему, смело и естественно, не боясь соскользнуть с безопасной дорожки. Бильбо чесал за ухом удобно устроившуюся у него на коленях большую собаку Бофура, а Торин с наслаждением расслабил галстук, не упустив внимательный взгляд молодого человека, проследивший за его движением.

Разговор прервался на мгновение, и Торин сам не заметил, как фраза слетела с языка.

- Я видел тебя. Несколько недель назад, в кафе, на Эллиот Авеню.

Бильбо, задумавшись на секунду, рассмеялся. Лежащий у него на коленях пес тявкнул, будто откликаясь.

- Там же работает Бомбур! – он обернулся и посмотрел на добродушного рыжего толстяка, переворачивающего аппетитно пахнущее мясо. – Ради его кексов и стряпни я готов поехать хоть в Уругвай. Или в Чили. Куда угодно.

- Я не знал, что он там работает, - произнес Торин и нахмурился, некстати снова вспомнив, что не ел целый день. – Но да, готовит он прекрасно.

- Я люблю это место, - мягко продолжил Бильбо. – Мне там хорошо пишется, - наткнувшись на удивленный взгляд Торина, он пояснил: - Я пишу книгу. И с кексами Бомбура пишется намного лучше, чем без них.

- Не сомневаюсь в этом, - поборов удивление, ответил Торин. Книга. Неожиданно. – Уверен, что с кексами Бомбура любое дело пойдет лучше.

- А то! – довольно воскликнул Бильбо и, мечтательно закатив глаза, вздохнул. А потом, чуть наклонившись вперед, доверительно сообщил: - Я пишу сказку.

- Сказку? Интересный выбор. Не зная, я бы поставил на детектив в стиле нуар. Или что-то юмористическое.

Бильбо покачал головой и грустно улыбнулся.

- В нашей жизни слишком мало сказок. А убийств, расследований, войн и пародий – сколько угодно. К тому же, я всегда любил придумывать сказки и новые миры, с самого детства.

Торин задумчиво посмотрел на Бильбо, который сосредоточенно чесал за ухом довольно растянувшегося пса и не поднимал глаз. А Торину хотелось. Хотелось смотреть ему в глаза, где отражалась светлая душа. Смотреть и не отводить взгляда. Наверное, никогда.

Из несомненно приятных, хотя и не совсем уместных, мыслей, его вырвал завибрировавший в кармане телефон. Извинившись, он ответил, даже не взглянув на экран.

- Дядь, привет, - раздался в рубке бодрый голос Кили. – Я тебе сейчас кое-что скажу, только ты не волнуйся, хорошо?

Сердце рухнуло вниз, и ладони мгновенно вспотели. Такое начало разговора не предвещало ничего хорошего.

- Кили, я уже волнуюсь. Что случилось? – замолчав на секунду, Торин услышал эхо сирен. Сирен?! – Кили, это что, сирены?!

- Дядя, успокойся, уже все потушили! – довольно отрапортовал племянник.

- Потушили?! – Торин подскочил, краем глаза отметив, что поднявшийся Бильбо обеспокоенно смотрит на него. – У вас пожар? Господи, вы в порядке?!

- В полном! Дядь, серьезно, не волнуйся ты так, нас ничуть не задело, - быстро говорил Кили. – Тут такое дело… Фили пытался пожарить блинчики и… В общем, не быть ему поваром. Никогда, - усмехнулся он. - Но мы сразу вызвали пожарных, все уже в порядке. Но вот только тебе придется делать ремонт на кухне, это точно.

Проигнорировав что-то спросившего Бильбо, Торин уже почти бежал к машине, не особенно любезно расталкивая стоявших на дороге гостей.

- Вы точно в порядке?

- Да-да. Все отлично.

- Так. Вы оба, уходите из дома. Идите к миссис Боумен, и не спорь со мной! – не сдержавшись, прикрикнул Торин, едва переводя дыхание от волнения, граничившего с паникой. – Я уже еду. Слышишь?

- Да, дядя, хорошо, - согласился Кили.

- Скоро буду. Еще позвоню, - Торин отключил телефон и сел в машину.

Глубоко вздохнув, прогоняя панику, он включил зажигание, и через секунду машина сорвалась с места, жалобно взвизгнув шинами. Беспокойство за племянников напрочь вытеснило из головы все прочие мысли, но все же Торин успел с сожалением подумать, что не взял у Бильбо номер телефона. А, к черту, не до того сейчас.


Немолодой седобородый господин, стоявший в тени дерева, недовольно скривился вслед унесшейся машине и перевел взгляд на растерянного и обеспокоенного Бильбо, что-то объясняющего подошедшему Бофуру. Закатив глаза, он что-то пробормотал себе под нос о несносных упрямцах и патологическом невезении, и скрылся в неизвестном направлении. И только добродушный пес полаял ему вслед.

АПД в комментариях

И финал тоже в комментариях. Всем любви и милоты!

запись создана: 08.06.2013 в 00:55

@темы: слэш, графоманю помаленьку, Хоббит, сказки старого клоуна из средневекового шапито, самый любимый хоббит

---

Последний день съемок Мартина Фримана

ПиДжей великий и ужасный отписался. Последний день съемок Мартина Фримана.





Почему у меня на глаза на мокром месте?

@музыка: Сплин

@настроение: почти рыдаю

@темы: Хоббит, смотрю и не могу насмотреться, самый любимый хоббит

---

Пампампам?

У меня начался ад. Нет, не так. АД. Жирным, подчеркнутым курсивом. Думала я, мол, после сессии отдохну. Снимем дачу в каком-нибудь Ольгино или еще где, раз уж моря-океаны не светят. Буду валяться на травке во дворе или сидеть на балкончике, пить чай литрами и писать свои продолжения. Или что-нибудь новое, не суть, в общем.

А выяснилось, что я неожиданно полезный член семьи и теперь мне необходимо стать крайне полезным членом общества. То бишь, гонят меня на работу. А я, может быть, не хочу! У меня, может быть, болезнь печени! То есть, отвращение ко всякого рода труду! Джером бы одобрил отговорку, да. А маман мой вот не одобрил. Поэтому теперь на сайтах висят мои резюме - тьфу ты, какой слово противное, - а я усиленно вишу на телефоне и назойливо обзваниваю потенциальных работодателей. Печаль, что тут скажешь.

Но это только днем. А вечером начинаются страсти христовы. Я теперь по вечерам мотаюсь по городу - из района в район - и осматриваю квартиры. Решили мы купить, надоело мотаться по съемным углам. И вот, теперь я ее выбираю. Чего я только не видала! Какие ужасти люди продают, выдавая их за то, что якобы к житью-бытью пригодно. Хлам, протекающие трубы, хлам еще раз, обои от стен отходят - и это называется - заходи и живи! Да ну нафиг. И все так далеко. Эх.

Жизнь моя, жестяяяянка
Да ну ее - в болото!
Живу я каааааак поганка
А мне летаааааать
А мне летаааааать
А мне летаааааать охота!

А по ночам, потому что больше некогда, я пишу. Последняя глава "Сказок" усиленно дописывается. А планов-то у меня скоооолько, не перечесть на пальцах. И "Сказки" я свои так полюбила, не хочется даже с ними расставаться. Доброта, милота и прочие прелести - а-то все время ангст какой-то пишу. Тут прям отдых для души.

В общем, так и живем.

@музыка: Adriano Celentano

@темы: производственное, за жизнь поговорить бы

---

Уррррррр

Други мои, вы только посмотрите! Бомбур просто излучает любовь!

@музыка: Radiohead

@темы: Хоббит, смотрю и не могу насмотреться

---

Все подряд

А у меня радость. А у меня счастье. А я сдала сессию. Я счастлив, как Бильбо в объятиях Торина, серьезно.
Но я даже не могу адекватно порадоваться и исполнить шаманский танец с бубнами, потому что плавлюсь от жары. За окном около тридцати и ветра нет, и солнце проглядывает. Хочу на Аляску, там холодно. Вообще, люблю холод намного больше, чем жару, хоть "жар костей и не ломит". Но я уж лучше посижу, завернувшись в одеялко, чем буду каждые сорок минут бегать в холодный душ, вот чесслово.

А еще я вчера таки дописала четвертую главу к "Сказкам" и теперь смиренно дожидаюсь проверенного варианта от беты. Бета клятвенно заверила, что сегодня проверит, значит, сегодня и выложу. Там милота и ведро котят, вас предупредили.

А пока вздумалось мне что-то вот что сюда принести. Случаются у меня иногда приступы непонятно чего, в результате которых рождаются странные нефандомные зарисовки. Разное время, разные люди, хотя люди там не всегда есть. Пусть тут висят, они красивые. Но не ищите там смысла, его там нет. Наверное.

1. Вакханалия красного.

Безымянный город в Латинской Америке, начало XX века.

По комнате разливается душный, приторный аромат индийских благовоний. Тонкими струйками поднимается красноватый на фоне терракотового шелка, которым оббиты стены, дымок от коричневых свечей, вьет свое тонкое кружево и плетет причудливые узоры, приковывая взгляд. Сладкий запах оседает на тяжелых темно-красных шторах с длинной бахромой понизу, въедается в каждую ниточку плотной ткани и остается там навсегда. Медовый дух опускается на большие подушки цвета пламени, разбросанные по широкой кровати с тщательной небрежностью, укрывает пеленой бордовый персидский ковер, стелется по полированной поверхности старого столика темного дерева и бессильно бьется о запертую дверь.

Возле плотно зашторенного окна – глубокое, большое кресло с потертой темно-красной обивкой. Порванная в нескольких местах кружевная салфетка на правом подлокотнике когда-то была белой, слишком давно. В тусклом свете свечей и она кажется красноватой. В клетке, подвешенной на крюк, бьется птичка. Разноцветными перьями задевает тонкие частые прутья, чуть тронутые ржавчиной, и надрывная трель ее льется не переставая. Алым пятном расцветает сброшенный на кресло платок с кистями, которым покрывают клетку.

Свечи горят ровно. Их стройное пламя отражается в старом зеркале: практически неподвижное, и только приторно-сладкий дым тонкими штрихами плетет свои прихотливые, недолговечные образы. С улицы доносится гомон нищей толпы, смертоносной в своем безумии, изнемогающей от дневного зноя. Огромные красные москиты, прилетевшие с болот, бессмысленно бьются о мутное стекло, но им не попасть внутрь: окна закрыты плотно, ободранные рамы забиты длинными гвоздями - в этой комнате их никогда не открывают.

Она сидит на краешке кровати, не сводя взгляда с огонька свечи. В неярком свете ее смуглая гладкая кожа отливает бронзой, а в черных волосах, заплетенных в слабую косу, играют красноватые блики. Уши ее оттягивают длинные серьги с багряными рубинами. Тонкими руками она поминутно разглаживает червонный мадридский шелк длинной юбки, струящийся водопадом. Широкий пояс затейливым узором из темно-бордовых лент крепко обхватывает тонкую талию, собирает складками тончайшую ткань, ласковую, как неизвестное прикосновение любимого.

В переливчатые звуки трели несчастной птахи вмешиваются противные поскрипывания подгнивающей древесины в коридоре, за дверью. Она встает и, подойдя к зеркалу, вплетает в косу алую розу. Нежный карминовый шелк приятно обволакивает длинные ноги, чуть колышется в такт ее плавным движениям, даруя иллюзию прохлады. Тяжелый аромат лениво клубится вокруг.

Громко бьют полдень далекие колокола, и дверь открывается. Влетевший порыв – отголосок страшной трамонтаны – ярится вокруг, задевает рдяный шелк юбки и тяжелую ткань темно-красных штор. Испуганный приторный запах благовоний подбирается чуть ближе к ней, ища защиты, и птаха замолкает.

Гаснут огоньки свечей.

2. Туман.

Санкт-Петербург, наши дни.

Сплин – Феллини.

Он всегда приходит с Залива. Зыбким маревом стелется над холодными водами, ласкает маленькие волны и радуется восточному ветру. Тому самому, что подхватит легкие, полупрозрачные клубы и, взмахивая необъятными крыльями, полетит к бьющемуся в плену древних страхов, порожденных человеческой фантазией, и изматывающих кошмаров городу. Тому самому, что прогонит ночь, загонит ее тьму в серые тени скверов и парков, погасит редкие блеклые звезды и сотрет с небосвода бледный полумесяц.

И город проснется. Но не восходящее солнце встретит его полураскрытые глаза высоких окон и не розовые легкие облака, подсвеченные первыми лучами родной звезды. Встретят его тяжелые синие тучи с рваными краями, полные дождя, который прольется днем, да сизая дымка тумана, прилетевшего с востока.

Туман, подбадриваемый случайными соратниками – легким ветром да низким небом, околдует город. Окутает серые высокие громадины домов в холодное одеяло миражей, укроет темные ленты дорог стеганым покрывалом марева, зацепится клубами за верхние ветви стройных березок и статных тополей и успокоится, легко пробежавшись по рекам и каналам. Туман заглянет в каждое окно: где-то посетует на плотно задернутые шторы, а где-то несколькими мелкими каплями поприветствует бодрых жаворонков. Он осядет на незастекленном балконе и с удовольствием составит компанию проснувшемуся, или даже и не засыпавшему вовсе, мужчине, зябко кутающемуся в старое пальто и курящему Marlboro. Он поиграет и побегает наперегонки с рыжей лайкой, разбудившей хозяйку перед рассветом, чтобы погулять в безлюдном сквере. И проводит до парадной загулявшую студентку, всю ночь протанцевавшую в модном ночном клубе.

Туман будет властвовать над городом. Спугнет первых птиц, вздумавших разрушить очарование безмолвия своей звонкой трелью, прикроет глаза бродячим котам, уговаривая поспать подольше, и древней магией праздности выключит громкие будильники в квартирах.

Недолгим будет его владычество. Точно очнувшийся от гипноза ветер взъярится и начнет гнать мягкие, бледные клубы прочь. С тихим свистом пронесется меж домами, завернет в скверы и парки, в каждую аллею, разбудит птах, и ясные звуки их утренних песен помогут ему. Ветер погонит тяжелые тучи, и яркие кляксы светлого, желтоватого неба разбавят густую синеву, появятся белые, пушистые облака, к которым потянутся маленькими листочками стряхнувшие морок деревья.

Испуганный отпором, туман отступит. Напоследок обласкав потрескавшийся гранит набережных и попрощавшись со сведенными мостами, пролетит над темными водами каналов и канет в Лету. Не вспомнит о нем курящий Marlboro мужчина, не подумает о нем хозяйка бодрой лайки, забудет о верном спутнике легкомысленная студентка.

Город заговорит. Стройно засвистят чайники на кухнях, донесутся до спешащих на работу по серым тротуарам отголоски утренних ссор из открытых окон, загудят клаксоны выезжающих на пока еще свободные дороги автомобилей.

И только рыжий бродячий кот, затаившийся в подворотне, вслушивающийся в визг тормозящих на светофоре машин, припомнит зыбкий морок, недолго властвующий над его городом.

@музыка: Radiohead

@темы: графоманю помаленьку, джен, за жизнь поговорить бы, сказки старого клоуна из средневекового шапито

---

Тильбо и Мартин.

Тильбо-тред на АА доставляет. Хейтеры вялые - ну еще бы, хейтерить тильбо-милоту невозможно!, но зато сколько тильбо-артов! Все не слишком новое, на как приятно смотреть и вдохновляться!

Отвлекаясь от ОТП, вот. В первый раз сегодня увидела и мгновенно влюбилась еще сильнее, хотя, казалось, сильнее некуда.

@музыка: The Doors

@настроение: под впечатлением от тильбо треда

@темы: смотрю и не могу насмотреться, Мартин Великолепный

---

Бильбо и бабочки

Трейлер-филингз все еще не отпускают. И вообще, кажется, отпускать не планируют. Особенно вот когда зайдешь на родную тумбочку, а там такая красота.
А вообще, всем доброго утра и удачного дня, вот.

Автор - eva4art.tumblr.com/

@музыка: Nirvana

@настроение: все еще ту мач филингз

@темы: Хоббит, смотрю и не могу насмотреться, самый любимый хоббит